История костюма 1920-х годов 

Мир вступил в новое десятилетие – «ревущие двадцатые», «золотые двадцатые», «сумасшедшие двадцатые» - как только не называли эпоху, пришедшую на смену времени тяжелых испытаний. Это было время надежд для людей, переживших войну и  желающих «жить на всю катушку». Сияющий электрическими огнями Париж вновь стал неоспоримым центром моды. Эта была эпоха чарльстона и джаза, Монпарнаса и Лазурного берега, холодного шампанского и роллс-ройсов, перьев и меха диких обезьян. Новый стиль жизни предполагал отчаянные кутежи и безудержное веселье в кабаре и дансингах или прожигание жизни в казино и опиумных курильнях. В обществе вновь произошли изменения: на сцену вышли  nouveau riche – нувориши, внезапно разбогатевшие за счет старых вкладов, и теперь они диктовали «правила игры». Лишь старинная аристократия оставалась традициям. Мода на обнаженные ноги и повсеместное увлечение спортом вызывала жаркую полемику в обществе. Публиковались различные точки зрения по этому вопросу. Даже самые просвещенные люди порой негодовали и высказывались негативно. Например, президент университета во Флориде гневно заявлял, что короткие юбки и платья – порождение дьявола и его приспешников. Многие медицинские журналы авторитетно писали, что увлечения спортом, фитнесом, модными танцами могут привести женщин к бесплодию.

Вместе с модой менялась и внешность женщины. Военное время очень сильно повлияло на слабый пол. Пока мужчины воевали, женщинам приходилось выполнять их обязанности и осваивать новые профессии. Меняясь внутренне, женщины изменились и внешне. Дамы стали носить короткие стрижки, ничем не напоминающие объемные, причудливые прически прошлых столетий. Осветляющих красок для волос еще не существовало, поэтому в моде были жгучие брюнетки. Существенно изменилась длина юбки: теперь она достигала колена. Новый ритм жизни диктовал новые стандарты. Женщин устраивал удобный прямой силуэт платья – без корсета, укороченный, прямой, с мягкой заниженной талией и застежками спереди. В 20-е годы широкое распространение получила застежка-молния.

 

Зрелая красота пышной женщины вышла из моды, каждая красотка мечтала походить на стройную девочку, а заядлые модницы начали одеваться как мальчишки: клубные пиджаки и смокинги, сорочки и галстуки, шляпы и кашне. Это был образ, вдохновляющий женщин на смелые поступки. Отныне дамы все чаще получали высшее образование, затем поступали на работу и без колебания вступали в романтические связи. Рождение «новой женщины» привело к тому, что в обществе возникли совершенно новые обычаи и традиции – слабый пол сел за руль автомобиля, приобщился к игре в гольф и теннис, и даже взялся за сигарету. Движение за эмансипацию одержало несколько крупных побед: в ряде стран женщины добились избирательных прав, возможности учиться в высших учебных заведениях вместе с мужчинами и появляться в общественных местах без сопровождения мужчины. Женщины наравне с мужчинами участвовали в спортивных состязаниях, в ралли, садились за штурвал самолета. А заодно добавляли в свой гардероб брюки, рабочие комбинезоны, летные куртки. Словом, всю тут одежду, в которой можно осваивать «мужское» пространство». Главными женскими брюками в то время стали брюки пижамные. Пижамы, пришедшие из Индии, были на пике популярности. Сначала, в качестве спальной принадлежности, их носили мужчины. Но женщинам настолько приглянулась эта экзотическая одежда для сна, что они быстренько примерили ее на себя и стали носить на пляж.

Андрогинный стиль garconne, игнорирующий линию груди и талии, завоевал всеобщее признание после Международной выставки декоративного искусства и современной промышленности, прошедшей в Париже в 1925 году. В моду вошла короткая прическа с плотно облегающей голову шапочкой-клош и свободное платье с заниженной талией, длиной по колено. Нарочитая простота наряда оттенялась декором из вышивки, боа из перьев и различными, весьма яркими, аксессуарами. Костюмы 20-х годов отличались мягкими линиями, плиссировкой и складочками. Их часто шили из легких струящихся тканей, способных создавать движение.

1922. Lucile.

Остромодной была отделка с бахромой, эффектно волнующейся во время танца. Платья часто имели глубокий вырез на спине, на которой красовалось эффектное украшение, и вырез спереди – округлый, треугольный или прямоугольный, либо с одним обнаженным плечом.

1926-28. House of Patou.

Дополнением к вечернему наряду служили шали и туники. Сверху накидывали пальто, прямое и сужающееся к низу, с объемным меховым воротником-шалькой и отороченными мехом рукавами.

 1924 г.

Самыми модными увлечениями того времени были техника и спорт, что привело к появлению в одежде многих функциональных элементов из профессиональной одежды авиатора, шофера и так далее. Увлечение модным мальчишеским стилем одежды породило повышенный спрос на обновленную спортивную одежду. Многие элементы спортивной одежды перекочевали в повседневный стиль, как например брюки-гольф, трикотажный кардиган и пуловер.. Французская чемпионка по теннису, не знавшая поражений, Сюзанна Ленглен, кумир многих женщин, стала примером для подражания. В 1921 году спортсменка предстала перед публикой в костюме от Жана Пату – в короткой юбке, белой трикотажной тунике без рукавов и с повязкой на голове. Отныне все мечтали приобрести удобный костюм для игры в теннис. Трикотаж стал модным открытием века. Еще в конце 19-го века из этого материала шилось только грубое белье для «низов», а в 20-м трикотаж благодаря увлечению спортом завоевал сердца модников. Из него шилось буквально все – от купальников и до пальто.

 

Пляжная мода «сумасшедших двадцатых» была своего рода вызовом обществу. Женские купальные костюмы плотно облегали тело, открывали руки, ноги и декольте. Правда ткани были еще далеки от совершенства, но по сравнению с покрытыми рюшами с ног до головы купальными костюмами начала века, мода 20-х дала женщинам возможность наслаждаться купанием в морской воде. Чем женщины и занимались, невзирая на осуждающие взгляды тех, кто эти тенденции категорически не принимал. В 1924 году Жан Пату создал купальник в стиле кубизм. Его Дом моду, открытый 1919 году, специализировался на спортивной одежде для активного отдыха. Загар становится популярным, стереотип о бледной аристократичной коже уходит в прошлое. В 1924 году Пату выпускает первый лосьон для загара, а в 1923 году во Франции на Лазурном берегу открывается первый солярий.

 

В 1920-х годах длина юбок укоротилась почти до колена, и теперь особую роль в наряде стали играть туфли. Одной из самых популярных моделей были туфельки на устойчивом каблучке с перепонкой, пришедшие вместе с танцевальной модой. А чтобы защитить от уличной грязи тонкие шелковые светлые чулки, без которых был немыслим гардероб модницы, на них надевали специальные резиновые чехлы. Помимо изящных туфелек с пальто стало модно носить ботинки, так называемые «русские сапоги» с застежкой на молнии. С ними соперничали предшественники современных рейтуз – шотландские гетры до колена. Появились дизайнеры, занимающиеся разработкой новой модели обуви, их творения стали маленькими шедеврами, и совершенно не походили на обувь массового производства. Андре Перуджиа прославился, изготавливая туфли, дополняющие туалеты от Пуаре. Эта обувь была под стать роскошным нарядам – серебряная парча и черный шелковый атлас, вышивка бисером и стразами, каблуки, покрытые цветной эмалью.

 

Свой образ модницы 20-х годов дополняли различными аксессуарами. Особенно популярна была шляпа-клош, имеющая форму колокола. Обычно она изготавливалась из фетра или из соломки для лета. Впрочем, существовало и множество других видов головных уборов. Они отделывались стразами и расшивались бисером, атласными лентами, разноцветными строчками; украшались искусственными цветами, перьями, брошками и шляпными булавками. Своей безумной замысловатостью шляпки того времени обязаны знаменитым актрисам, появляющимся на экранах в образах, поражающих воображение.

 

Увлечение экзотикой наиболее ярко проявлялось в ювелирном искусстве. Без украшений женщина не мыслила своего гардероба. Излюбленным украшениями были длинные нити жемчуга или горного хрусталя, броши и заколки, широкие браслеты, крупные серьги в геометрическом стиле, стиле Модерн и Арт Деко. Но вне конкуренции были диадемы, платиновые или из белого золота. Не зря этот период в ювелирном искусстве называют белым. На Западе набирает популярность деталь, заимствованная из русского национального костюма – кокошник. Особенно такой головной убор, украшенный фатой, моден в свадебном наряде.

 

Женщины стали открыто пользоваться косметикой. Если раньше достать на улице пудреницу и поправить макияж было недопустимо, то в новой действительности такие вольности никого не шокировали. В дамской сумочке всегда лежали ярко-красная помада, белая пудра и румяна; для удобства в них даже вмонтировали зеркальце. Брови выщипывали, превращая их в тонкую линию, а глаза подводили темной подводкой, завершая новый образ. Макияж становится подчеркнуто вызывающим – роковые губы, пятна румян, накладные ресницы, украшенными маленькими бисеринками, темные тени, делающие взгляд томным и глубоким. Причиной тому было кино, для которого требовался гипертрофированно ярким макияж, и косметика не самого лучшего качества. Миллионы поклонниц копировали образы любимых кинодив, и сценический грим перебирался в реальную жизнь. В 20-е году мода на декоративную косметику стимулирует ее производство. Появляются цветные лаки, которые мгновенно становятся модным хитом, ведь они так эффектно сочетаются с манерой курить сигареты в длинных мундштуках. Два вечные конкурентки – Елена Рубинштейн и Элизабет Арден – предлагают в своих салонах красоты комплексные процедуры по уходу за лицом. Процветает империя Макса Фактора. Салоны красоты становятся излюбленным местом общения светских львиц. Война подхлестнула развитие медицины, косметической в том числе. Салоны красоты, кроме стрижки и укладки могли предложить ряд нехитрых процедур по продлению красоты и  молодости. В 20-е годы очень популярны был перманентные румяна, вводимые под кожу электрическим аппаратом.

С появлением принципиально нового силуэта в одежде изменилось и нижнее белье. Теперь оно состояло из бюстгальтера, тедди и телесного цвета чулок. Бюстгальтер пришел на смену корсету. Он идеально подходил для спортивного непринужденного стиля и сплющивал грудь, помогая формировать модный мальчишеский силуэт. Огромным спросом пользовались шелковые панталончики и короткие рубашки-комбинации, еще один предмет туалета, изобретенный в то время. Его надевали под облегающие платья.

В мужской моде тоже происходит «демократизация», так как ее потребители отказываются от строгих правил этикета. Становится возможным носить летом рубашку без пиджака, кепи и мягкие шляпы вместо цилиндра. В конце 20-х годов Рене Лакост моделирует спортивные рубашки, которые становятся чрезвычайно популярными. Сын парижского промышленника Жана Лакоста, Рене Лакост, стал играть в теннис, когда в 1917 году приехал учиться в английский колледж. В 1925 году Лакост стал одним из сильнейших игроков мира после победы на Уимблдоне и Французском открытом чемпионате. Через год он взял Кубок Дэвиса. Затем, уйдя из большого спорта, он занялся строительством своей империи, открыв фирму совместно с владельцем текстильной фабрики Андре Жилье. Вскоре они наладили выпуск рубашек для тенниса, гольфа и парусного спорта. Особенно активно новый стиль пропагандировался среди студентов английских университетов – Оксфорда и Кембриджа, которые подражали принцу Уэльскому, большому любителю спорта. Молодые люди носили трикотажные джемпера с рубашкой и галстуком, часто тонкий джемпер надевали под пиджак. Вместо классических брюк студенты предпочитали носить укороченные брюки-гольф или широкие оксфорды из серой шерстяной фланели.

Это был золотой век haute couture, когда новые восходящие звезды, такие как Жан Пату, Эдвард Молино и Люсьен Лелонг, радовали публику своими неподражаемыми творениями. Но первой была великая мадмуазель – Коко Шанель.

«Шанель – это не мода, Шанель – это стиль». Модные великосветские наряды начала XX века вызывали у Габриель только иронию – атласные манто с воротником из голубой шиншиллы, платья с драпировками из розовой парчи – вся простая сущность Шанель готова была взбунтоваться против таких излишеств. К тому же, такие наряды были ей не к лицу. У Коко просто не было подходящих физических данных. Мысль о том, чтобы испытать на себе такое орудие пытки как «корсет», вызывала у Коко ужас.  По мнению самой Габриель, женщинам вместо корсета нужна была хорошо развитая мускулатура. В своих «Портретах-воспоминаниях» драматург Жан Кокто, в будущем близкий друг Шанель, с иронией писал о моде того времени: «Ох уж эти доспехи, латы, железные ошейники, футляры! Этот китовый ус, эти петлицы, наплечники, наколенники, набедренники, наладонники, эти корсажи, недоуздки из жемчугов, букли из перьев, перевязи из атласа, бархата и драгоценных камней, и самые настоящие кольчуги! Идея раздеть одну из подобных дам явится дорогостоящим предприятием, для осуществления которого, придется набраться сил, как для переезда на новую квартиру». У Шанель был свой взгляд на женщину, и именно его она начала воплощать в своих платьях. Она полагала, что отличительной чертой одежды  XX века должна стать функциональность. Отказавшись от обилия украшений и воспользовавшись образами мужской моды, Шанель создавала удобные и практичные наряды для женщин: так рожался новый тип элегантности. Ее идеи рождались неожиданно. Однажды, замерзнув на бегах, Габриель одолжила у конюха свитер и надела его поверх своего платья. Наблюдая на тренировке за жокеями, она приметила их кожаные куртки, а проводя время в местечке Этрете, внимательно рассмотрела одежду рыбаков – матроски с глубокими вырезами спереди и широкими отложными воротниками на спине.

Вдохновлённая увиденной профессиональной одеждой, Коко придумала женский жакет-труакар с накладными карманами и поясом. А чтобы новинку оценила публика, стала носить своё творение сама. Таким был стиль её работы. Габриель создавала моду исходя из своих физических данных. Понимая, что она слишком худая для своего времени, Шанель шила платья, которые не подчеркивали изгибы тела, а мягко струились по фигуре.  Шанель терпеть не могла работы Поля Пуаре – слишком, вычурные, неудобные и тяжелые. Ее любовью был мягкий трикотаж, который игнорировали все остальные дизайнеры, считая этот материал слишком «плебейским». Габриель была убеждена, что именно трикотаж как нельзя тучше подходит для курортной моды.  «Женщины присутствуют на спортивных состязаниях одетые, будто дамы XV века на рыцарских турнирах», – со смехом говорила она. «Пора все это изменить!». В моде Шанель инстинктивно отвергало все, что гипертрофированно подчеркивало женственность. Все богатое и пышное было не в ее вкусе. Многие кутюрье недоумевали: «Трикотаж для высокой моды?» Поль Пуаре язвительно назвал это новшество: «Рубище для миллиардерши». По мнению же Шанель нужно было отдавать предпочтение не роскошности отделки, а чистоте и правильности линий.

К 20-м годам дела Шанель идут с размахом. После войны кутюрье добавляет к своим фирменным черным серым и бежевым цветам более яркие красные и зеленые оттенки для выхода на американский рынок. Появляется и разнообразие в тканях – не только джерси и шерсть, но и атлас, крепдешин, бархат и фай. Шанель любила оформлять свои наряды мехами. Но только теми, что читались дешевыми и тривиальными – кролик, крот, бобр. Это своего рода оппозиция, протест против редких и экзотических мехов, за которыми в то время гонять все модницы. Для Шанель в основе моды должна была лежать чистота, стиля, простота и утонченность, а не пышность, выставленная напоказ. Именно в 20-е представление общества и Шанель о красоте полностью совпадают. Короткие волосы, короткие свободные платья, заниженная талия, хрупкие мальчишеские тела. Поль Пуаре заявляет, что Шанель превращает женщин в «маленьких недокормленных телеграфисток». Но его время безвозвратно уходит – гаремная роскошь востока больше не подходит современной женщине. Однажды на премьере в Гранд-Опера Габриель заметила слишком много разряженных дам в партере. «Так дольше продолжаться не может! Я их всех переодену в черное!», - решила Коко. И в 1926 году создала гениально простое «маленькое черное платье». Его называли «Форд от Шанель», так как оно имело такой же оглушительный успех. Сбывалась мечта Коко – сделать моду достоянием простых обывателей.

Начиная с 1922 года, Шанель взялась за производство искусственных драгоценностей, называя их фантазийной бижутерией. «Украшения, создаваемые ювелирами, наводят на меня тоску», – объясняла Коко. Женщин, которые ежедневно носили настоящие драгоценности, Шанель обвиняла в стремлении выставить напоказ свое богатство. «Все равно, что носить вокруг шеи банковский чек», – заявляла Коко.

Роман с герцогом Вестминстерским привнес немного британского стиля в творчество Коко. Круиз на яхте натолкнул Шанель на использование морских беретов в своей новой коллекции. Спортивный образ жизни, который она вела вместе с герцогом, вдохновил Габриель на использование мужских элементов – куртки, спортивные плащи и костюмы «решительно мужского покроя». Она открыла для себя новую ткань – твид. По-видимому, Шанель была первой, кто использовал этот материал для высокой моды.  Знаменитый английский женский костюм «Шанель», увидевший свет гораздо позже, во многом обязан своим успехом этому чудесному материалу, который специально вырабатывался для мастерских на улице Камбон в эксклюзивных раппортах и колоритах.

Другой богиней стиля того времени была Мадлен Вионне. В мире высокой моды она произвела настоящий фурор, введя массу новшеств, актуальных и по сей день. Считается, что ее особый подход к созданию платьев связан с несбывшейся детской мечтой – маленькая Мадлен хотела быть скульптором. Вионне разработала свою собственную методику шитья, которая была призвана максимально подчеркнуть красоту женского тела. При помощи ножниц и булавок она кроила материал непосредственно на фигуре. Для своих нарядов Мадлен использовала креповые ткани, которые придавали туалетам «текучесть» и легкость. Она создавала изысканные платья прямого силуэта, украшенные шелковой бахромой. А юбку и лиф соединяла ломаными углами, что в последующем привело к разработке новаторского кроя по косой. Вионне словно заново конструировала тело женщины. Придумывая свои модели, она вносила фундаментальные изменения в технику кроя. Для создания нижней части платья она использовала треугольные куски ткани, расположенные через один, как в технике оригами. Не смотря на то, что платье выглядело простым, это было на удивление сложное творение, требующее первоклассной техники кроя.

Вионне очень часто обращалась к аскетичному монастырскому стилю в своих работах. Созданные ей плащи напоминали средневековые и выглядели очень таинственно, благодаря использованию весомых материалов темных цветов. В 1920-е годы дизайнеры Эйлин Грей и Жан Дюнан находясь под впечатлением от японской лаковой живописи, стали использовать эту технику для украшения интерьера. Дюнан пошел дальше и начал расписывать лаком ткани. Ламе текстурой и характерным блеском напоминала лакированную поверхность, она была столь оригинальна, что многие кутюрье в двадцатые годы с удовольствием использовали ее. Не осталась в стороне и Мадлен Вионне. Дизайнер увлекалась восточной культурой, живописью укие-э, коллекционировала японские кимоно. Вионне обожала платья простые по своей структуре, но при этом причудливо декорированные. Платья с рисунком, напоминающим волнистый след от граблей в японском, саду были столь элегантны, что не могли не очаровать зрителя. Именно это и отличало работы Мадлен – она превращала структурные детали в декоративные. Вионне проявляла неподдельный интерес к изобразительному искусству. Не были чужды ей новомодные течения, такие как кубизм и футуризм. Она даже создала теорию дизайна, основанную на приоритете геометрических форм. В 1923 году дизайнер сшила платье, состоящее из восьми куском золотистой и серебристой ткани, собранных в произвольном порядке, что отвечало эстетике кубизма. В 20-е годы Европа продолжала открывать для себя новые страны и культуры. Обнаружение гробницы фараона Тутанхамона в 1922 году стало сенсацией и вернуло моду на египетский стиль. А изучение искусства ацтеков спровоцировало увлечение Мексикой. Экзотические мотивы органично вплетались в модные тенденции тех лет. В 1924 году Вионне обратилась классическим греческим формам, платья были вышиты золотыми нитями с использованием сходной античной техники, однако узор был по-египетски геометрическим. Вионне совершила прорыв не только в конструировании костюма. Она первой разработала и стала использовать свой собственный лейбл. А с 1923 года на лейблы одежды от Вионне стали наносить отпечаток ее большого пальца правой руки. Более того, каждая созданная в ее модном доме модель фотографировалась в трех ракурсах, описывалась в подробностях, и все это вносилось в специальный альбом.

 

В те годы творили и другие дизайнеры – новые звезды и корифеи моды. Сестры Калло создавали роскошные вечерние платья из шелкового тюля с узором в виде традиционных китайских пионов и иероглифов. Фирма Дженни, которой журнал Vogue посвятил статью в 1923 году, шила яркие платья в египетском стиле. В то время как модельеры изобретали авангардные наряды, Ланвен продолжала создавать элегантные robe de style, « стильные платья». Характерными чертами ее моделей оставались пышная юбка и роскошные украшения в романтическом стиле, обилие кружева и вышивки. Консервативно настроенные заказчицы, так и не принявшие новую мальчишескую моду, с удовольствием носили платья от Ланвен.

 

А что в это время происходило на модной арене в России? После революции 1917 года и по окончании Гражданской войны были предприняты неоднократные попытки по созданию советского стиля, который должен был отличаться от стилей буржуазного Запада. В частности, в Москве были открыты мастерские по производству одежды для производства и повседневной жизни. Но что такое советский стиль, и как он должен выглядеть никто толком не знал. Основной идеей был проект переодевания всей страны в униформу, состоящую из жакета и прямой юбки для женщин и брюк и пиджака для мужчин. Этот вариант серьезно обсуждался в 1921 году и даже были предприняты попытки по его исполнению, но помешало отсутствие достаточного количества темно-синей ткани на складах. С какими бы то ни было проявлениями индивидуальности советская мораль активно боролась. Однако и в те времена оставались люди, которые хотели выглядеть модно и красиво, не смотря ни на что. И ориентиром для их был Запад, тенденциям которого следовали, используя все подручные средства. Серьезное влияние в постреволюционные годы имел вопрос взаимоотношений полов и буржуазной морали. В 1925 году было организовано общество «Долой стыд» при содействии Наркома здравоохранения под эгидой доктора Семашко. Члены общества должны были ходить голыми по улицам и участвовать в манифестах под лозунгами «Долой стыд» и «Стыд – это буржуазный предрассудок». Сохранились свидетельства иностранцев, которые стали свидетелями подобных шествий, и были шокированы таким поведением. Деятельность общества прекратилась естественным путем с наступлением первых морозов.

После революции русские женщины почти перестали носить длинные волосы. Короткая стрижка стала символом новой России. Хотя вызвано это было отнюдь не модными течениями, а тяжелой ситуацией в стране. Главным признаком одежды тех лет была ее самодельность. Если до революции в России существовало огромное количество магазинов и ателье для всех слоев общества, то «новая мода» была вынуждена обходиться подручными, порой самыми невероятными материалами. Из воспоминаний Тэффи можно прочесть о том, из чего женщины шили себе одежду – портьеры и занавески, простыни и матрасы, столовое белье, скатерти и покрывала. Особенно популярен был матрасный тик. До 1936 года текстиль невозможно было найти в продаже, можно было только обменять. С целью изъятия у населения последних припрятанных ценностей, были открыты  Торговые синдикаты, где в обмен исключительно на драгоценные камни и металлы можно было достать товары повседневного спроса, такие как нижнее белье, ткани, обувь.

Единственной отдушиной для модниц того времени были шляпки. Сначала их отвергали как буржуазный элемент, заменив «правильными» косынками, но с приходом НЭПа они вернулись и вновь обрели популярность. Их изготовлением занимались шляпницы, профессионалки и любители, часто переделывая сохранившиеся головные уборы. Подражая западным модам, дамы носили самодельные вязанные или вышитые шляпки и береты. Большую проблему в те годы представляли и меха, отказаться от которых было невозможно в силу климатических особенностей. Использовали все, что можно было достать – крашенного кролика, цигейку и даже битые молью старинные меха из сундуков. Не брезговали и кошками.

Под влиянием НЭПа снова стали открываться модные ателье. Наиболее распространенным видом изделий в них были платья «чарльстон» с заниженной талией. Основной потребительницей модных товаров в те годы была нэпманша – обеспеченная женщина, не отягощенная культурным багажом, но отягощенная лишним весом. Что тут же отразилось на советской моде - из нее исчезла грация. Все костюмы того периода мешковатые и бесформенные, а низкая талия только подчеркивает выпирающий живот. Так же на фотографиях того времени можно заметить очень простые прически и отсутствие аксессуаров.

Мужская советская мода была развита еще хуже, чем женская. Мужчины, пришедшие к власти, в большинстве своем были люди малограмотные и некультурные, начисто лишенные эстетического чувства и хорошего вкуса. Редким исключением был Маяковский – он одевался в заграничные, часто американские, костюмы. Долгое время Маяковский был кумиром Ив Сен-Лорана - хотя они не были знакомы лично, но в доме Ив Сен-Лорана висел его портрет. В целом мужской костюм мало изменился – только «буржуазный» котелок сменила «пролетарская» кепка (хотя кепка – изначально элемент американского городского костюма). Культовым предметом своего времени стала кожаная куртка, неразрывно связанная с образом чекиста и комиссара. Только возникает вопрос: откуда в стране, где не хватало самой дешевой ткани, появилось такое большое количество одинаковых кожаный курток? Разумеется, такого быть не могло. Знаменитые куртки были отшиты еще во время Первой Мировой войны для авиационного батальона. Но востребованы они не были и долгое время хранились на складе. Где были найдены революционерами и использованы как униформа. Похожа и история буденовки, которая тоже считается символом революции. Буденовка, имитировавшая шлем древнерусского воина, была нарисована художником Васнецовым в годы первой мировой войны как новая модель шлема для царской армии, тогда же они были отшиты и лежали на складах. Новым хозяевам страны оставалось только нашить на них красные (а иногда синие) звезды из подручных материалов.

Парадокс заключался в том, что пока в Советском Союзе мода искоренялась всеми возможными методами, Запад переживал бум русского стиля. Виной тому была массовая русская эмиграция, которая принесла на свои традиции и элементы стиля.